  |
Военная литература :
Мемуары : Куманичкин А. С. Чтобы
жить... |
  |
|
Военная литература :
Мемуары : Куманичкин А. С. Чтобы
жить... |
|
Байда
Когда я пришел в 176-й полк, то пары у меня не было, и я летал некоторое время ведомым у командира полка. Летать в паре с Павлом Федоровичем Чупиковым было полезно — он вводил меня в курс обстановки на данном участке фронта. Вскоре Павел Федорович представил мне молодого летчика, недавно вернувшегося в полк после госпиталя, и сказал:
— Попробуй, Саша, полетай с лейтенантом Крамаренко. Летчик он хороший. Понравится — будете летать вместе.
Я с любопытством взглянул на молодого парня и сразу вспомнил, что не раз слышал о нем от летчиков полка. Крамаренко пропал без вести во время боев под Проскуровом. Оказывается, истребитель его подбили, сам он [98] был ранен, но, к счастью, случилось это над нашей территорией, и летчик сумел посадить самолет. Подлечившись в госпитале, Сергей вернулся в родной полк. Я приветливо улыбнулся молодому летчику, он протянул руку для знакомства:
— Крамаренко, Сергей...
У Сереги в полку было прозвище, без которого здесь не обходился ни один летчик. Бывали прозвища простые — так, Диму Титаренко звали здесь Стариком: он относился к старшему поколению полка — как по возрасту, так и по летному стажу. Летчика Павла Богданова, ходившего с неизменным шарфом, несколько раз обмотанным вокруг длинной шеи и перекинутым через плечо, окрестили Пашей-Коняшкой. Были в полку и прозвища, так сказать, сложносочиненные. Например, Паша Мослы-Оглы Дон Кихот Винницкий. Такому замысловатому прозвищу на восточный манер летчик Павел Масляков был обязан своими чуть раскосыми глазами (поэтому Паша), тому, что он всегда защищал летчиков перед командиром эскадрильи, будучи его заместителем (что бы ни случилось — летчик всегда прав), поэтому — Дон Кихот, ну а Винницким он был прозван после того, как однажды сел «на вынужденную» в районе Винницы и при посадке скапотировал.
Сергея Крамаренко с легкой руки Александрюка все звали Байдой. Что такое «Байда», никто не знал. Когда же начинали допытываться у Александрюка, тот лишь хитро улыбался:
— Хиба же це имеет значение? Был бы вин летчик гарный.
Ну а летчиком Сергей оказался хорошим. Я слетал с Крамаренко в контрольный полет и убедился, что ведомый у меня будет отличный. В полку, где основной летно-тактической единицей являлась пара, от слетанности ведущего и ведомого зависело очень многое. Мы с Сергеем быстро нашли общий язык, понимали друг друга с полуслова и провели до конца войны немало совместных боев. Дрался Крамаренко исключительно смело, и не было случая, чтобы он когда-то оторвался от ведущего или потерял его из виду. Невозмутимый и спокойный, Сергей оказался на редкость волевым летчиком. И хотя не раз попадали мы с ним в основательные переделки, ведомый мой никогда не терял головы, всегда принимал правильные решения.
...
 |
|
|||||||||||
